«Ныне и присно» - Страница 53

— Твоему сыну, Борисовна, в писатели идти надо, — заметила с ближней от входа кровати худощавая дама лет тридцати. Жутковатый незаживший шрам ярко выделялся на бледном выбритом затылке.

— Заслушаться можно! — дама совсем по-девчоночьи хихикнула. — Небось, девки за тобой табуном бегают, а говорун?

Тимша смутился, уши словно кипятком ошпарило.

— Не до них мне, — буркнул он, заползая под кровать за укатившимся к стене яблоком. — Сначала на ноги встать надо.

— Не под моей кроватью! — насмешливо попросила дама. — Второй аварии я не переживу.

Наконец яблоки вернулись в пакет. Тимша наклонился, коснулся губами материнской щеки.

— Я завтра приду, — прошептал он, выпрямляясь.

— Береги себя, сынок!

Светлана Борисовна всхлипнула, шмыгнула носом. Бдительная санитарка коршуном налетела на Тимшу, в ухо парня впились не по-женски крепкие пальцы.

— Ты что это, засранец, больных расстраивать вздумал? Я т-тебе порасстраиваю! Брысь! И чтоб завтра был в бахилах!

Тимша опомниться не успел, как оказался за порогом.

Смеркалось. Ветер натащил облаков и теперь трамбовал их в плотную сизую тучу, грозя холодным осенним ливнем. Редкие прохожие торопились кто вниз — к центру, кто наверх — к ближайшей автобусной остановке. Тимша зябко поежился.

Домой? В кармане с готовностью звякнули ключи. Что дома? Перевернутая мебель, на обоях, на полу засохшая кровь… Не его — матери! Долго копившаяся ярость нашла трещину в тщательно возведенной стене внешнего спокойствия. Тимша глухо зарычал. Шедшая навстречу парочка торопливо свернула в проулок.

«Домой? Отсыпаться? А беспалый Гарик будет хвастаться перед «братанами», как ловко отомстил оборзевшему сопляку?»

Тимша сорвался на бег. Слепой, безумный бег. Кто-то успевал шарахнуться в сторону, кто-то матерился вслед едва не сбившему с ног юнцу, визжали и дымили покрышки отчаянно тормозящих автомобилей… все это скользило мимо сознания. Пусть вопят, лишь бы не мешали.

Знакомый подъезд метнулся навстречу, стоявшая на крыльце бабка Ашхен вздрогнула, сухая старческая лапка покрепче вцепилась в перила…

Мгновенно подошедшей лифт услужливо распахнул створки, выпустив наружу парочку беззаботно чирикающих девиц.

Мимолетный интерес, вспыхнувшей было в глазах одной из подруг, тут же сменился безразличием — что толку с молодых и рьяных, если у них не то что на ресторан — на киношку денег не бывает?

Лифт полз, ревматически поскрипывая, древний, с деревянными створками и откидной планочкой над ними. Лифт знал о тщете суеты и не спешил. Шабанов не раз пожалел, что не побежал по лестнице… Наконец современник динозавров, с величием британского дворецкого, прозвонил невидимым колокольчиком и остановился. Тимша ринулся к опечатанной полоской бумаги квартире…

Распахнутая настежь дверь с грохотом ударилась о стену. Тимша упал на четвереньки, рука нырнула под трюмо… Да где же он? Грубая мешковина ткнулась в пальцы, когда Тимша уже собрался отодвигать тяжелую набитую старой обувью тумбу.

Нашел. Тимша прижал к груди принесенный из гаража топор. На губах змеилась недобрая усмешка.

«Улица Нахимова», — неразборчиво прохрипел динамик. Автобус беременной треской вильнул к остановке, из разверзшегося брюха икрой высыпались пассажиры, заспешили к теплым уютным гаваням… все, кроме одного.

Дешевенькие китайские кроссовки, старые джинсы, темная куртка, непокрытая русая голова, в руках — длинный, завернутый в мешковину предмет… юнец, каких двенадцать на дюжину. Разве что никуда не спешит… хотя, нет — зашагал к стоящим за пустырем деревянным двухэтажкам, наследству чуть не военной поры. Видимо решал, не купить ли пива в ближайшем киоске, да передумал. Невзрачного вида юнец не привлек ничьего внимания…

Тимша не знал, что его потянуло к ютившемуся на окраине города венькиному гаражу — вряд ли бандиты устроили там круглосуточное дежурство… однако ж…

Кривая усмешка снова вернулась на лицо — ничего, он подождет.

Полвека назад строились вольготно — перед каждой двухэтажкой сквер в полгектара, рябины выше крыш вымахали. Через скверы любителями срезать углы, натоптаны тропки. Низкие по колено — заборчики не помеха, скорее радость… как для кичащихся своей спортивностью торопыг, так и для желающих спокойно выпить на свежем воздухе — никаких скамеек не надо… Захолустье. И не поверишь, что в семи километрах отсюда забродившим сортиром бурлит цивилизация.

Две улицы, три скверика и начнутся ряды гаражей. До леушинского еще десять минут хода… но это потом, а сейчас Тимша непроизвольно замедлил шаги — впереди, за густым, не желавшим до морозов расставаться с листвой кустарником слышится какая-то возня. И сопение. Вроде как борцы по холодку размяться вздумали… Тимша быстренько перебрал варианты происходящего: сначала естественные — влюбленная парочка нашла уголок для игрищ, мужики с бутылкой от жен прячутся… затем подходящие нынешним реалиям — наркота ширяется, содомиты резвятся… В первом случае надо вежливо покашлять и мимо пройти… по возможности глядя строго перед собой; во втором — постараться не блевануть. Был и третий вариант — криминальный… Как раз под настроение.

Раздумья кончились, когда за кустами вскрикнули:

— Отвали, козел!..

Девичьим голосом вскрикнули.

Крик оборвался, сменившись придушенным мычанием. Пьяноватый бас сварливо каркнул:

— Не можешь бабе пасть заткнуть?

— Дык она кусается, падла! — обиженно вякнул надтреснутый тенорок.